По субботам Евгения Семеновна Ганюк идет в сельскую библиотеку — обучать детей рукоделию. Ее конек — картины из кожи. Саму женщину никто этому не учил: не до того было. Она была самой младшей в семье: всего год исполнился Жене, когда началась война. В сорок третьем умер ее папа, и шестерых детей мама растила в одиночку в землянке. О непростой, но интересной судьбе жинщины из городка Новка под Витебском (Беларусь) — в новом материале проекта LADY.TUT.BY и Швейцарского Красного Креста «Третий возраст».
В 1941 году отцу Евгении было уже под 60 — в армию не призывали. Семен оставался с семьей на Витебщине. Там и случилась трагедия.
— Он был хороший портной, помогал партизанам — шил им кожухи и все что надо, — рассказывает Евгения Семеновна. — Кто-то донес, и его забрали в гестапо. Потом заступился кто-то за него, и отпустили. Но избили так сильно, что долго не прожил.
Молодая вдова осталась с шестью детьми. Три мальчика и три девочки.
— Все маленькие, самый старший был с 1930 года, — говорит женщина. — Никто не помогал, мы очень бедно жили. До 49-го года в землянке. Потом ребята наши подросли, односельчане помогли — построили домик. Маленький… Избушка на курьих ножках была.
Трудности сказывались на здоровье. Женя так сильно болела, что в школу пошла на три года позже сверстников. Начальные классы окончила в своей деревне, а в семилетку ходила семь километров пешком. Несмотря ни на что, училась хорошо.
— Потом мама сказала, что пора на свой хлеб переходить. Я очень хотела высшее образование, но как было его получить?
Я приехала в Витебск. Здесь была моя старшая сестра и тетя — к тому времени она уже вернулась из Германии. Они устроили меня в вечернюю школу. В это время я нянчила их детей — двое маленьких было у тети и двое у сестры. И решила: что я, всю жизнь буду в няньках? Мне это надоело, и я поступила в техникум.
Евгения получила профессию ветеринарного фельдшера, по распределению отправилась в Гомельскую область.
— Работала заведующей ветеринарным участком. Образованных людей было мало, поэтому меня в 21 год поставили управлять. Было два человека в подчинении: фельдшер, который окончил только курсы, и санитар. В участке у меня было два колхоза. Все без транспорта, все надо пешком. Редко на машине завезут, а так бегаешь по деревне — то один позовет, то другой. Люди меня очень уважали, — вспоминает Евгения Семеновна. — Почти два года так проработала, потом замуж вышла.
С женихом Анатолием познакомилась на танцах — как все тогда. Молодые попытались вернуться в Витебск, но обосноваться не получилось. Евгения долго не могла устроиться на работу. Ее специальность нашлась только в одной лечебнице, где сотрудников было достаточно.
— Куда ни обращалась, нигде не брали. Потом директор одного из учреждений сказал мне: не ходи и не ищи, есть негласный указ, что с сельскохозяйственным образованием в городе на работу никто не возьмет, в деревнях специалистов не хватает.
Пришлось забыть о дипломе и идти на самую простую работу.
— Я увидела объявление: в школьную столовую нужна посудомойка. Зашла и сказала, что нигде не работала и не училась, вся несчастная — возьмите на работу. Они мне поверили и взяли.
Евгения трудилась старательно и другим помогала. На переменках вместе с буфетчицей продавала булочки, считала сдачу. Однажды, когда дети разбежались на уроки, увидела незнакомого человека. Оказалось, это начальник отдела кадров треста столовых и ресторанов. Всю перемену он наблюдал за бойкой помощницей, а затем подозвал к себе и сказал: нам нужна буфетчица. «Я неграмотная», — сказала Евгения. — «Я видел, как ты работаешь», — ответили ей. График предложили три через три, а в семье было двое маленьких сыновей с разницей год и семь месяцев. Родные жили в Витебске, но на помощь рассчитывать не приходилось. Тогда супруги наняли няню, и Евгения вышла на работу.
Жильем в Витебске не обзавелись, поэтому через несколько лет решили вернуться в Гомельскую область, только уже в райцентр — Хойники. Там Евгения Семеновна заведовала ветаптекой, а затем повторилась витебская история: быструю, ответственную, исполнительную сотрудницу заметили и пригласили на другую работу, на этот раз на машиносчетную станцию — предшественницу вычислительных центров. Начинала с оператора, стала инженером-проектировщиком. Новую профессию получала на трехмесячных курсах в Минске, уже ожидая дочку. Мама приехала смотреть за старшими на это время. Евгения работала сколько могла до родов и потом — уже с тремя маленькими детьми.
После Чернобыля семья решила уехать из Гомельской области. Снова вернулись на Витебщину: сначала в Докшицкий район, потом, уже будучи пенсионерами, не побоялись еще одного переезда и перебрались в агрогородок Новка под Витебском, поближе к дочке. Там и остались, отпраздновали золотую, а затем и изумрудную свадьбу. Супруги без дела сидеть не привыкли и на пенсии стали искать его. Женщина умела вязать: в ее детстве мама держала овец и научила делать варежки и носочки из овечьей шерсти.
— Сначала я вязала, но руки стали болеть. Муж предложил новое занятие: он делает рамки, а я картины из обрезков кожи с фабрики. Выписали журнал по рукоделию, я сделала несколько картин и показала Нине Васильевне — рядом со мной живет. А она говорит: бери картины свои, пошли в клуб.
В клубе нашли помещение для инициативной группы волонтеров Белорусского Красного Креста, которую возглавила деятельная Евгения Семеновна. Собрали шесть человек, придумали название группы — «Дабрабыт». Евгения Ганюк начала вести занятия по рукоделию: сначала для пожилых женщин, а потом участницы группы стали вместе обучать детей.
— Учим в основном зимой, потому что летом разъезжаются. По большей части работаем с бисером и кожей. Раньше в клубе занимались, там оформили нашими работами стену в фойе, и теперь это вроде музея нашего.
Но все работы в музей не поместятся. Пожилые рукодельницы совершенствуют свое мастерство, организуют выставки. Их лидер любит вышивать, прясть, мастерить из сухих цветов — и никогда не скучает.
— Я занята своим делом, и все, — просто говорит Евгения Семеновна.
Дзебак Владимир
РОЗДУМИ ПРО НАДВАЖЛИВЕ або ЧОМУ НАШІ ОЛІГАРХИ СТАЛИ МОГИЛЬЩИКАМИ НИНІШНЬОЇ УКРАЇНИ
