«Наши инженеры в страшном ХХ веке были победителями»

Наталия Писаревская — о том, как технические музеи помогают обществу развиваться.

В начале года в польском Лодзе открылся сверхсовременный Центр науки и техники. Как рассказали в украинской службе Польского радио, он расположен в отреставрированной исторической электростанции, имеет свыше 150 интерактивных и мультимедийных устройств и выставок. Вообще, Польша может похвастаться центрами науки. Чего стоит «Коперник», в который автору этих строк как-то не удалось попасть из-за огромных очередей.

«Технические музеи относятся к категории музеев, которых в Украине нет», — говорит директор Государственного политехнического музея Наталия Писаревская. Парадоксальная ситуация для страны, чьи инженеры меняли мир. Сам музей входит в структуру университета «КПИ имени Игоря Сикорского», создан в 1998 году силами руководства вуза, ученых НАН Украины и при участии крупных предприятий страны. В его коллекции — свыше 17 тысяч экспонатов! «У нас есть все символы ХХ века», — добавляет Наталия Писаревская. Здесь и радиоприемник 1917 года, и один из первых персональных компьютеров «Нейрон», и спусковой аппарат космического корабля «Восток-4». Причем в разработке многих этих вещей принимали участие студенты и преподаватели  КПИ.

Наталия Владимировна является фанатом своего дела. Она восторженно рассказывает о технических музеях других стран и о том, как, несмотря на сложности, хочет менять киевский. А еще объясняет, почему технические музеи часто появляются в депрессивные времена и как они помогают менять общество. Далее — прямая речь Наталии Писаревской.

«ПЕРВЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ ПОЯВИЛСЯ В ПАРИЖЕ, ВО ВРЕМЯ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

— Традиционно технические музеи создавались после выставок, где демонстрировали мировые достижения в технике. Первый музей, основанный по такому принципу, после Большой выставки промышленных работ всех народов 1851 года находится в Лондоне. Его появление опровергло то, что музеи — для избранных, для богатых. Вдруг в этот музей начала ломиться обычная публика, людей это заинтересовало.

Вообще, первый технический музей открыли в Париже, во время Французской революции, как и Лувр. Почти 230 лет назад, развивая идеи философа, математика и физика Декарта, аббат Грегуар предложил создать своеобразную энциклопедию, которая сможет действовать согласно идеям Просветительства: «Нужно просветить незнание, которое не знает, и бедность, которая не имеет достаточно денег знать». Сегодня это Музей искусств и ремесел в бывшем монастыре Сен-Мартен-де-Шан в Париже. Как только общество хочет просветить своих граждан, оно открывает такие музеи.

САМЫЙ ШУМНЫЙ МУЗЕЙ МИРА

— Политехнические музеи опровергли предубеждениЕ, что музей может служить только для эстетического удовольствия. Второй технический музей, важный с точки зрения организации и любопытства публики, находится в Мюнхене. Он имеет длинное название, но во всем мире его называют Немецким музеем. Его длина составляет 19 километров, он создан инженером-электриком Оскаром фон Миллером в 1906 году как Музей шедевров естественных наук и техники, до сих пор является одним из самых популярных в мире.

После музея в Мюнхене вспомню чикагский. Его построили в годы Великой депрессии, после визита американского предпринимателя Розенвальда в Мюнхен. Как ни странно, политехнические музеи возникают в очень тяжелые для государства годы, когда люди хотят, чтобы в стране менялась жизнь. В Чикаго Розенвальд дал на музей три миллиона долларов с единственным условием — чтобы в нем можно было всего касаться и шуметь. Сейчас его называют самым шумным музеем.

Наука развивается очень стремительно, и многие люди не понимают, как это происходит. Фрэнк Оппенгеймер, брат одного из разработчиков атомной бомбы, после войны создает в Соединенных Штатах еще один технический музей — «Эксплораториум» в Сан-Франциско. Его учреждают, чтобы знать возможности науки и не бояться ее. Там всегда шумно и есть очереди, можно получить знания в ненавязчивой форме. Ребенок, который съедет с горы по гипотенузе, навсегда запомнит, что это. А в Музее науки и техники в Сан-Хосе можно с помощью компьютерной программы спроектировать дом, который устоит при землетрясении.

Наверное, все эти технические музеи в чем-то можно сравнить с нашим, потому что они создавались учеными, с помощью университетских преподавателей и студентов.

«ЭКСПОНАТАМИ СТАНОВЯТСЯ ТЕХНОЛОГИИ»

— Сегодня появляются музеи, где коллекции в привычном нам виде нет, там представляют технологии. Это касается, например, китайских музеев. Возможно, это будет следующим этапом развития таких заведений.

Также есть заведения, которые, скорее, имеют статус научных центров. Там рассказывают о науке, но не имеют своей коллекции. Вот как «Экспериментаниум» и водно-информационный центр в Киеве.+

Но и в технических музеях, созданных после выставок, экспонаты со временем устаревают. Поскольку прогресс двигается колоссальными темпами, эти вещи очень быстро становятся музейными экспонатами. В японском «Мираикани», который еще называют Музеем будущего науки, быстро становятся экспонатами самые современные работы.

МУЗЕЙ «ИДЕТ В НАРОД»

— Технические музеи нужны для движения вперед. В развитой Австралии тоже считают, что население нужно просвещать. Там есть специально оснащенная машина, чтобы можно было поехать в самые глухие уголки страны и рассказать о разных науках: о химии, физике, астрономии. Подобные проекты есть в Малайзии и Таиланде.

Из примеров развивающихся стран. В Непале создали музей в «Боинге», который первым сел на местном аэродроме. Мы мало знаем об Иране — а там астрофизики делают замечательную обсерваторию. Прекрасный публичный музей-обсерватория есть в Мексике, там вообще сильные музеи. Местный музей антропологии в Такубайя, а это район дебрей Мехико, где живет 43 тысячи человек, среди которых много необразованных и безработных, помогает решать социальные проблемы, например, относительно насилия в семьях, обучения детей.

«ДЛЯ КУРАЖА НУЖНЫ МЕСТО, УСЛОВИЯ И СРЕДСТВА»

— Наш музей является университетским, плюс — единственным техническим. Им не занимались художники-проектировщики, чье участие является очень важным, пример тому           — Музей космонавтики в Житомире и киевский музей «Чернобыль». У нас, скорее, открытые фонды. Потому что для куража в музее нужны место, условия и средства. Но я не жалуюсь, потому что музею 20 лет, его создали в сложное время и без поддержки государства      — волей КПИ и Национальной академии наук. И ни первую вычислительную машину, ни ламповый приемник под номером «1», изготовленный в 1917 году, нигде, кроме нас, увидеть нельзя.

Поскольку мы являемся подразделением университета, то выполняем научно-исследовательские задачи. Работаем с научными темами, рассказываем о КПИ, за год через нас проходит до 75 делегаций из разных стран мира. К нам приходят студенты первых курсов, школьники. Отличие нашего музея от других, основанных при университетах, — его доступность. Мы открыты и бесплатны. Единственное, работаем по режиму университета: в целом открыты в будни, а в выходные открываемся, только если есть заказ на экскурсии.

ФЕСТИВАЛЬ СТИМПАНКА И ТОК-ШОУ

— Мы пытаемся контактировать со всеми, кто этого хочет. В прошлом году у нас проходил большой фестиваль стимпанка KyivSteamCon. Собирались люди, которые любят викторианскую эпоху, это продолжалось целый день. Были разные игры, выступали писатели-фантасты и творцы комиксов, музей проводил лекции о летательных слоях, азбуке Морзе, истории пленки и т.п. У нас трижды проходила конференция TEDxKPI, сейчас в формате ток-шоу «Открытые диалоги» проходят встречи интеллектуального клуба «ОСА», на которых выступают интересные люди. Поэтому, не имея возможности создать кураж в смысле экспозиции, мы пытаемся привлекать аудиторию иначе — через общение о новом с незаурядными личностями.

То, что мы постоянно контактируем с молодежью, добавляет оптимизма. Потому что учиться в КПИ трудно, но тот, кто проходит первый-второй курсы, умудряется дальше и работать, и быть активным. Пример тому — в конкурсе общественного бюджета Киева много проектов-победителей разработали студенты КПИ. Наш музей тоже подавал проект на общественный бюджет, но мы не выиграли. Однако многое поняли, поэтому сделаем это еще. Будем подавать проект, чтобы оснастить музей интерактивным оборудованием.

«НАМ МНОГОЕ ПРИНОСЯТ ЛЮДИ»

— За 20 лет существования музея сформировались продуманные коллекции. Например, радиоприемников, фототехники, телевизионного оборудования, аппаратов военной связи, авиатехники. Мы не можем закупать экспонаты, но нам многое приносят люди. И мы как никто видим, как меняется мир.

Кстати, наш отдел космонавтики — это нечто уникальное. Эта коллекция собрана руками ветеранов космодромов Байконур, Плесецк и Капустин Яр. Эти люди отдали жизнь такой работе. Сейчас появляется новый виток любопытства к теме космоса. И наш отдел космонавтики имеет поразительные экспонаты. Заведующий этим отделом Александр Болтенко — бывший начальник отдела подготовки космонавтов на Байконуре, он 20 лет провожал космонавтов в полет.

«ЗАРУБЕЖНЫЕ МУЗЕИ ТОЖЕ ПОСЫЛАЮТ СИГНАЛЫ SOS»

— КПИ не имеет права нас финансировать. Музей перевели под управление КГГА, где платят нам только зарплату, поскольку мы являемся отделенным структурным подразделением КПИ. А КПИ не может ничего нам выделить, потому что мы считаемся заведением культуры. Эти трудности продолжаются три года. Нужно заниматься фандрайзингом, искать средства. Но такая тенденция касается не только нас. Вижу, что время от времени зарубежные коллеги посылают сигналы SOS. Например, американский метрополитен-музей вводит фиксированную входную плату.

Наступает время, когда, если ты не нужен обществу, то существовать не будешь. То, что происходит с техническими музеями в Украине, — полный непорядок. У нас свыше 17 тысяч экспонатов. Площадь — более 1200 метров квадратных. Но мы являемся вузовским музеем, а большого государственного нет. В том же Китае такие музеи содержатся всеми вместе: городской властью, вузами, обществами, меценатами, мощными донорами и крупным бизнесом.+

Сейчас в Киеве начинается проект по созданию музея науки в «тарелке» на «Лыбидской». Иметь дело с частным бизнесом сложно, но будем надеяться на лучшее.

МИССИЯ — РАССКАЗАТЬ Об ИНЖЕНЕРЕ

— На фестиваль «Книжный Арсенал» мы передали семь томов по научным чтениям, которые проходят у нас много лет. Там речь идет о 54 личностях, которые меняли техническую историю. И интереса к этим изданиям не было. Как в 1990-е годы, у нас все забито криминалом, у меня много вопросов к работе журналистов.

Сейчас мы в музее подходим к теме, как рассказать об инженере. Эти люди в страшном ХХ веке с репрессиями, голодом и войнами были победителями. Наши украинские политические деятели, к сожалению, — лузеры. Когда беседуем со студентами, нам трудно объяснить, почему, скажем, Петлюра, является героем. У него в конечном итоге ничего не вышло. И есть целая плеяда людей, у которых, несмотря на обстоятельства, все вышло, и это принесло пользу человечеству. Один из них — Юрий Кондратюк, чью могилу до сих пор не могут найти. Благодаря его разработкам американцы смогли составить траекторию полета вокруг Луны. Или механик Степан Тимошенко. В КПИ приехали президенты всех отделений компании «Боинг» и к груди прижимали книги Тимошенко на русском и английском. Говорили, что если бы не он, их «Боинги» не летали бы. Сначала Степан Тимошенко учился в Москве, потом был самым молодым профессором КПИ. Он уехал отсюда в страшные времена. Искал себя непросто, всюду. И в конечном итоге оставил Америке плеяду успешных учеников.

Также эти люди могли изменять себя. Они знали, что в любом возрасте можно быть успешным человеком, заниматься тем, что нравится. Евгений Патон до 60 с чем-то лет проектировал мосты, а затем занялся сваркой. Мост Патона — прекрасный рукотворный памятник ему.

«ДВЕ ТРЕТИ МИРА ПАХАЛИ НА ТРАКТОРАХ КОНСТРУКЦИИ НАШЕГО ВЫПУСКНИКА»

— На нашей территории есть памятник математику Михаилу Кравчуку. Вообще, украинская математическая школа является чрезвычайно интересной, и такого красивого украинского языка, на котором говорят наши математики, вы не услышите нигде. Это целая культура речи. Кравчук вывел Украину в математическом смысле на уровень международных конференций. Он был похож на франтов 1930-х годов: в белых брюках, в белом парусиновом пиджаке. Разгядел талант Сергея Королева, когда он был нашим студентом. Михаил Кравчук многим дал дорогу в жизнь. Например, Архипу Люльке, памятник которому тоже у нас стоит. Это был совсем простой парень из Богуславского района Киевской области. И он создал такие авиационные моторы! В России 40 тысяч человек работало на заводах, которые делали такие моторы. И конструкторское бюро Архипа Люльки после его смерти не сделало ничего.

А Кравчука в 1938 году арестовали по доносам. За него вступились его аспиранты. Ученого отправили на лесоповал на Колыме, там он тяжело работал. Его могила неизвестно где. И я не могу сказать, что он не победитель. Он вывел Украину на определенный уровень, и это осталось в математической культуре мира.

Две трети мира пахали, собирали урожаи на тракторах конструкции нашего выпускника Ивана Дронга. Минский тракторный завод работает на этих конструкциях. Таких имен очень много, и мы о них рассказываем, но у общества нет к этому интереса. Доля негатива меня удивляет.

Сегодня однозначных героев для всех частей Украины нет, кроме, вероятно, Шевченко и казаков. И очень плохо, что в противовес этому не говорят о технической элите Украины. Эти люди сделали много, они были успешными, и никто не будет против ни моста Патона, ни трактора.

«В УКРАИНЕ НАРУШЕН БАЛАНС, КОТОРЫЙ ПОЗВОЛЯЕТ СОХРАНИТЬ ДОСТОИНСТВО»

— В последние годы в Украине фактически запрещено создание музеев. Разве что планируется построить Музей Майдана — ничего не имею против, мне нравятся люди, которые его создают, — чтобы было место, где можно вспомнить и пережить прошлое. А сделать такой музей очень сложно, потому что процесс идет, и то, что происходит в настоящий момент, трудно оценить конкретно. Музей памяти — да. В своей жизни лично я не знаю более страшного и прекрасного времени. Но если мы хотим развиваться, то должны выплакаться один раз и идти дальше.

Поражает нежелание показать нашему обществу, в каком ярком мире мы живем, как туда вписаны, чем можем гордиться и куда двигаемся. В Китае, например, технические и естественные музеи существуют и для того, чтобы заинтересовать молодежь и выявить самых талантливых, дать им возможность учиться. В нашей стране нарушен баланс, который позволяет сохранить достоинство в такое сложное время. Общество нуждается в таком противоядии именно в темные времена, поэтому создание музеев не политических, а просветительских является закономерным. Печально, что это не в приоритете у нашего государства.

«ТЕХНИЧЕСКИЕ МУЗЕИ ВОЗВРАЩАЮТ РАВНОВЕСИЕ»

— Сейчас появляется много частных музеев, связанных с техникой, интерес к таким вещам есть. Публичный технический музей очень нужен Украине. Во многих странах говорят, что очень уважают нашу инженерную школу, что мы дали миру невероятно много. А мы не можем показать это, как надо.