Лечить душу или спасать?

Елена Наследышева

В западном мире в настоящее время весьма популярна психотерапия. Для нас, православных славян, это — странное новшество. Наши предки просили помощи в решении душевных проблем у родителей, или стариков, умудренных житейским и духовным опытом, или шли в храм — на исповедь.

 

Какова разница между психотерапией и общением со священником — исповедью, духовничеством? И что можно сказать тем, кто считает, что это практически одно и то же, только врач не говорит о Боге? Если душа болит, к кому идти — только к батюшке или стоит посоветоваться с врачом?

 

Об этом беседуем с протоиереем Андреем Лемешонком и врачом-психиатром, членом молодежного Свято-Никольского братства Андреем Бутько.

 

Протоиерей Андрей Лемешонок: «Со стороны может показаться, что и у психотерапевта, и у священника вроде бы одно действие… Но цели-то разные. И силы, которыми они пользуются, тоже: там — человеческое, а тут — Божие. У тех, кто часто посещает психотерапевтов, подчас происходит подмена понятий.

 

Смысл психотерапии — успокоить человека, вернуть его в рамки, из которых он вышел, избавить его от кризиса, который он переживает. И какие средства использует медицина? Логику, внушение, подсказки — в общем, чисто человеческое воздействие. А цель священника как духовника — быть проводником Бога, дать возможность пришедшему к нему человеку узнать, что есть сила Божия и что она всегда рядом.

 

Конечно, человека, у которого какие-то проблемы, надо успокоить, утешить — и это правильно. Правда, иногда священник говорит много хороших и правильных слов, но они не попадают в сердце — в них нет Бога. Священнику нужно быть проводником души к Богу, чтобы через него сказал Свое слово Бог. И поэтому он должен как можно меньше говорить своего, личного, человеческого, а как можно больше искать Божиего.

 

Когда в жизни все хорошо — трудно встретить Бога. И иногда нужен кризис, стресс, иначе болото житейское засосет, и человек может уже никогда не проснуться. Если возник внутренний кризис, нужно не прятать его (мол, все хорошо, надо взять себя в руки и жить как раньше), а найти его причину, увидеть, почему случился тот или иной надрыв, почему сложилась та или иная ситуация. В духовной жизни человек должен выходить к свету, а не прятаться, обнажать себя перед Богом и перед собой. И тогда душевный кризис может привести к изменению всей его жизни…

 

Есть люди, которые довольны всем: они воспитаны, спокойны, рассудительны, но им не надо ни неба, ничего. Спасительно ли это? Вспомните Евангелие: в страну Гадаринскую пришел Христос, исцелил бесноватого. А люди Ему сказали: уходи отсюда, нам дорог покой, мы нормально живем, один больной был, и он к Тебе пришел, а нам ничего не надо.

 

Помню, пришел я в психиатрическую больницу на молебен. Там больные люди ждали священника, для них был важен его приход, они хотели помощи Божией… А вот когда я ехал в больницу в автобусе, то там были люди озлобленные, многие ругались. "Больные" ждут Бога, а "здоровым" Бог не нужен. Тогда у меня вырвалось на проповеди: не знаю, где люди более больные — в городе или в психиатрической больнице? И где критерий того — душевно здоров человек или болен? Очень трудно судить.

 

Люди большей частью путают, происходит подмена понятий. К священнику даже на исповедь приходят поговорить, пожаловаться, чтобы батюшка послушал, по-человечески понял. Все замыкается на этом уровне, а здесь нужен переход в совершенно другую плоскость — в вечность. Люди часто потребительски относятся к Богу, Церкви — они ищут душевного покоя. А если сказать, что в Церкви будет еще тяжелее, они сразу: “Что вы! Зачем нам это надо?!”

 

Часто вижу такую крайность: идет служба, а люди толпятся в очереди к батюшке — и они вне службы. Людям легче поговорить с человеком-священником, чем участвовать в богослужении. Они не трудятся, чтобы вместить слова богослужения. А это же пища духовная!

 

Иногда человеку действительно нужно выговориться. Он приходит к батюшке и пока не видит Бога, но священник для него — это надежда… Я думаю, что благодать Божия все же коснется ищущего. И вообще, в духовных вещах нельзя быть категоричным. Священник, к которому человек пришел просто "разрядиться", ни в коем случае не должен вести себя свысока или обличать того, кто не понял еще, куда и зачем пришел. По большому счету, священник должен внутренне молиться и каяться, что пока нет в нем той меры любви, веры, той молитвы, того духа, чтобы помочь человеку через свои страдания и скорби найти Бога».

 

Врач-психиатр Андрей Бутько: «Работа органов и систем организма человека тесно взаимосвязана с его психологическим состоянием. И поэтому один из самых простых методов психотерапии — нервно-мышечная релаксация. Человек лежит или сидит, и врач просит его последовательно расслаблять разные мышцы тела. Как правило, эта процедура проходит под музыку. Расслабляясь, пациент успокаивается, у него наступает психологический комфорт, и на это реагирует весь организм — у него замедляется пульс, углубляется дыхание, улучшается кровообращение, если есть какие-то боли, то они уменьшаются».

 

Как свидетельствует опыт медиков, бывают случаи, когда человек испытывает боли, а при обследовании никакой болезни не обнаруживается — пациент фактически здоров. Причиной физических болей может стать не соматическое заболевание, а… душевные страдания, какое-либо невротическое расстройство, некий «внутренний конфликт». Немало случаев (согласно статистике до 80%), когда реальная (физическая) болезнь возникает на нервной почве — соматизируется. А значит, если не хочешь заболеть — решай внутренние проблемы!

 

Андрей Владимирович поясняет: «В медицинском аспекте психотерапия имеет дело с внутренними душевными конфликтами. Ее цели — уладить их, уменьшить или полностью убрать душевные страдания, связанные с ними. Внутренний конфликт — это наличие взаимоисключающих душевных движений. Например: одновременно хочу дружить и боюсь дружить; хочу быть свободным и боюсь быть одиноким; хочу быть лидером и вместе с тем хочу быть серой мышкой, которую никто не замечает, быть скромным, тихим и незаметным. В таком состоянии счастья нет и не будет ни при одном варианте поведения. Такие внутренние конфликты могут касаться каждой душевной потребности человека: потребности в активности и в отдыхе; в лидерстве и в ведомости; в безопасности и в риске; в привязанности и в развитии; в потребности не выделяться, быть как все, и в стремлении проявлять свою индивидуальность. И вот когда эти разнонаправленные векторы вступают в конфликт друг с другом, это приводит к душевным страданиям».

 

Психотерапия — молодая наука, но опыт понимания внутренних психологических процессов, опыт анализа у нее уже есть, наработаны методики лечения. Одна из них — поведенческая. Например, человек боится зеркал и страшится увидеть в них собственное отражение. Рецепт лекарства для него может быть очень прост — с утра до вечера, преодолевая свой страх, почаще смотреться в зеркало. Человек, страдающий кинофобией, боится собак. Значит, такому пациенту могут быть прописаны рисование, лепка собак, а затем интенсивное общение с ласковым и покладистым четвероногим другом. Способ простой и прямолинейный, однако один из самых эффективных.

 

«Есть иные методы — динамические, направленные на осознавание, чтобы пациент разобрался, осознал, пережил, схватил суть ситуации, — рассказывает Андрей Бутько. — Например, приходит на прием к врачу 16-летняя девочка и говорит ему: "У меня такая проблема — нет друзей!" Доктор сочувственно, внимательно говорит ей: "Да, это серьезная проблема. Чем я могу тебе помочь?" Она: "Да ничем ты мне не поможешь, мерзкий, плешивый старикашка!" Этой девочке важно осознать, что она обесценивает других людей, и именно поэтому с ней никто не дружит. Задача доктора — так построить сеанс, чтобы за его время пациентка поняла, что унижает доктора, и так она не только с ним поступает, а с каждым встречным».

 

Специалисты не отрицают, что, кроме них, выполнить психотерапевтическую задачу и помочь человеку с «комплексами» может каждый, у кого есть некий житейский опыт. Только не всегда и не во всем. Вернемся к примеру с кинофобией. Страдающий подобным расстройством может быть уверен, что все собаки — это злые, агрессивные твари. Человек с адекватным мышлением может ему возразить: «Да не так это! У меня уже 15 лет живет Рекс, и я в нем души не чаю — такой он ласковый, игривый и послушный!» Одному человеку будет достаточно этого примера, чтобы усомниться в верности своего мнения о собаках. Другому — совершенно недостаточно. Все зависит от степени серьезности внутренних проблем человека. Если они, скажем так, поверхностные — помощь врача-профессионала не нужна. Если же ситуация иная, сложная, запущенная — неспециалист с этой проблемой не справится и, более того, может навредить.

 

«Психотерапия — это работа с людьми душевно ранеными, — поясняет Андрей Владимирович. — Бывает, что ран много, и они серьезные, есть пациенты, которые с самого детства "изуродованы, искалечены", которых в процессе взросления (роста) не воспитывали (направляли), а постоянно ломали. Такой человек — как дерево с изломанным стволом и исковерканной кроной, недолюбленный, растоптанный, и в психологическом плане у него не один-единственный внутренний конфликт, а на нем живого места нет — он весь в ранах и увечьях. С ним и поговорить-то сложно, какую тему ни затронь — ему больно. Прикоснуться к душе такого пациента и не сделать больно — весьма сложно. И подобный человек очень часто реагирует на контакт агрессивно. Поэтому если врач или доброжелатель, в психотерапевтическом плане не образованный, "не подкованный", попытается помочь кому-то, то сам может получить психологическую травму из-за того, что собеседник просто избил его словами.

 

Психотерапевт предполагает, какая потребность стоит за словами и поступками клиента, в чем его голод, в чем он нуждается и что никак не может получить. Врач может не воспринимать его слова как личную обиду и не страдать в контакте. В этом смысле, когда психотерапевт ведет беседу, то понимает, что и зачем он говорит и чем это может быть полезно для клиента. Если терапевт и идет на какие-то "жертвы", например, погружается вместе с клиентом в какие-то неприятные или тяжелые переживания, то понимает, ради чего и зачем он это делает. Психотерапевтическая беседа отличается от обычной осознанностью и целенаправленностью, при внешней схожести это все же работа. В специальности психотерапевта много неожиданностей (ведь каждый человек — это целая вселенная), но, побеседовав некоторое время с пациентом, побыв с ним в контакте, опытный врач может предположить, а проведя анализ и эксперимент, — увидеть суть проблемы. Задача психотерапевта в том, чтобы показать человеку, как он сам себе делает хорошо или плохо, помочь увидеть очевидное и принять ответственность за собственную жизнь. Вообще, задача психотерапии в том, чтобы из "душевно мертвого" (ригидного, закостеневшего) человека сделать живого, душевно подвижного. Образно говоря, если у пациента парализованы руки или ноги — дать ему свободу действий. А уж как он ею воспользуется — это его дело… Таким образом, врач не занимается вопросами нравственности. Психотерапия не дает человеку духовные ориентиры: так делай, а вот так — нет. Она не занимается вопросами добра и зла, греха и добродетели».

 

Более ясное понимание сказанного может дать наглядный пример. Возьмем человека, у которого масса внутренних комплексов. Эта душевная несвобода лишает его возможности совершить какие-то правонарушения или даже преступления. Человек трусливый, тревожный, в принципе, не может пойти на кражу, потому что страх быть пойманным и наказанным заглушает в нем все другие стремления. Такой не будет драться, не будет проявлять агрессию, не сможет никого убить. Но это совсем не потому, что он боится греха, боится совершить зло. Ему трудно совершить подобное так же, как человеку, у которого парализованы руки. Страх парализует его волю.

 

Если же, образно говоря, врач исцелит паралич, то бывший трус, ставший храбрецом, получит возможность свободно пользоваться своей волей и совершать поступки такие, какие пожелает. И вот здесь уже вопрос: на что он употребит свою смелость и решительность — на добро или на зло. Может, он пойдет мстить обидчикам, которые его до этого унижали! А может, станет защищать слабых…

Из сказанного очевидно, что вопросы нравственного выбора, а также последствий этого выбора для нашего душевного состояния решает религия. Подобные вопросы нужно решать со священником.