Светлана Талан рассказала «Вестям», как благодаря ее роману человек избавился от наркозависимости, почему не уезжает из Северодонецка, а свои романы пишет на двух языках
В 2017 году в Светланы Талан (58 лет) вышло аж пять романов, стартовый тираж которых — от семи до 12 тысяч. При этом печатается Талан не так давно — ее дебютный роман «Простите, если сможете» вышел в 2011-м. И после этого почти каждый год у Светланы — не менее трех премьер романов, и каждый основан на реальных событиях. Отсюда и название жанра, в котором она работает, — реальные истории. Интересно, что Светлана — одна из немногих писателей, кто пишет на русском и украинском, в зависимости от темы.
— Светлана, в прошлом году у вас вышло пять романов. Откуда такая работоспособность и сколько времени уходит на написание одной книги?
— Не все они были написаны в один год, какие-то лежали и ждали своего часа. А пишу я быстро. Другое дело, что считать началом работы — момент, когда начинаю собирать информацию или когда сажусь писать. Если первое, то это может быть год и больше, а если второе — три-четыре месяца. Чаще всего у меня в голове готовы два-три сюжета для последующих романов, и, работая над одним, я ежедневно что-то записываю для новых, собираю материал, складываю в папки. Выходит так, что когда начинаю писать новую книгу, то у меня уже все продумано, выношено, собран почти весь материал и даже записаны эпизоды для следующего.
— Романы у вас стали выходить семь лет назад. Почему вы взялись за это уже в зрелом возрасте?
— Писать я начала давно, но это были рассказы, очерки, интервью для газет. После одного случая в 1989 году я дала себе слово никогда не писать. Но потом, когда у нас с мужем был тяжелый период в 2008 году, он предложил то, о чем я даже не думала: написать роман. Сказал — и пошел спать.
А я села за стол и проработала до утра. В ту ночь было принято решение изменить свою жизнь и стать писателем. Знала, это будет нелегко, без подсказок, без какой-либо помощи. Я предлагала свои книги разным издательствам, а они говорили: «Печатайте за свои деньги». В 2010 году я отправила один из романов на конкурс «Коронация слова», его там отметили, и после этого на меня обратило внимание одно издательство.
— Ваш жанр — реальные истории. Насколько судьбы ваших героев совпадают с их реальной жизнью?
— Да, мои герои не выдуманы, а взяты из жизни. Как-то так выходит, что жизнь сводит меня с интересными людьми. Бывает, свои истории незнакомые мне люди пишут в письмах или рассказывают по телефону. Часто в одном романе соединяю истории людей, которые в реальной жизни не знакомы. В каких-то случаях могу приукрасить события, что-то изменить, выдумать. Иногда из большой истории в роман попадает лишь эпизод, а бывает, что там есть часть моей жизни. Но главное — я не строю роман на одной истории.
— Какая история вас особо потрясла?
— Наверное, история парня, который был наркозависимым . Я с ним общалась уже после того, как он вылечился. Вспоминая период, когда сидел на наркотиках, он сказал, что момент невозврата наступил, когда спросил сам себя: «Готов ли я за дозу убить мать?» И сам себе ответил: «Да». А началось все, когда он учился в мединституте. Парень вырос в неблагополучной семье: отец пил и бил мать. И он дал себе слово, что заработает много денег и заберет маму к себе. Но наркотики сильно отдалили его от мечты. Потом он все-таки смог «завязать», заняться бизнесом, и его мечта забрать маму от деспота-отца реализовалась. Причем он даже создал реабилитационный центр для наркозависимых и теперь с компаньоном помогает людям избавиться от страшной зависимости.
Благодаря ему я смогла настолько точно передать ощущения, которые испытывает наркоман, что однажды после встречи с читателями ко мне подошла женщина и спросила, откуда я все это знаю. Оказалось, у нее в семье была такая проблема с братом, они никак не могли достучаться до него: он был агрессивным и не шел ни на какие контакты с родными. Женщина рассказала о том, что, прочитав мой роман «Ошибка», они смогли понять его и поговорить, после чего он пошел на лечение и избавился от пагубной привычки.
— Благодаря вашей продуктивности, вы, наверное, стали хорошо зарабатывать. Но почему из Северодонецка не переехали в Киев или другой крупный город?
— Я не могу назвать себя обеспеченной, как и большинство украинских писателей. Мой муж, хоть и пенсионер из-за вредности производства, продолжает работать на двух работах. Мы с ним по-прежнему живем на пятом этаже хрущевки. А мой рабочий кабинет — маленькая кухня в пять квадратных метров. Большая часть заработанного уходит на лечение, так что купить квартиру или дом в Северодонецке, не говоря о Киеве, не можем. Подниматься на пятый этаж мне тяжело, поэтому я не выхожу из квартиры настолько часто, как бы мне хотелось.
— И все же Северодонецка очень сильно коснулась война. Было ли у вас желание переехать?
— Желания покинуть город у меня не возникало, хотя, конечно, были трудные моменты, когда Северодонецк был оккупирован. После этого появились другие сложности — многие стали уезжать на заработки в Россию, Польшу, потому что все предприятия у нас остановились. Сейчас за газ и коммунальные услуги мы платим больше всех в стране. Кроме этого, у нас нет ни одного книжного магазина, разве что небольшой, где в основном сдают на реализацию старые книги. Не продаются газеты — только с кроссвордами и телепрограммой...
Я очень люблю свой Северодонецк и в прошлом году стала Почетным гражданином города, а это уже к чему-то обязывает. Наш город невозможно не любить, он построен среди барханов, и, наверное, люди в него столько вложили своего тепла и души, что он, как магнит, притягивает к себе и уже не отпускает. Хочется видеть его цветущим, зеленым, каким он был когда-то, с хорошими дорогами и развитой промышленностью. Он пережил оккупацию и достоин большего, чем есть сейчас.
— Вы как-то сказали, что чаще пишете по ночам, а сколько же спите?
— Так было, когда я только начинала. Я сова, а мой муж — жаворонок, и бывало, что я ухожу спать, а он в это время встает. Позже все изменилось... Я как-то не смогла писать по ночам, пыталась писать в разное время и не могла понять, что со мной. Секрет открыла знакомая писательница, которая сказала, что для написания каждого романа «открывается библиотека» — так она это назвала. То есть надо сразу почувствовать, в какое время она для тебя открыта, в такое и надо приступать к работе. Услышав это, решила испытать на себе и поняла одно: если пишется комфортно, например, с девяти часов утра до пяти вечера, то в другое время приступать к работе бесполезно. У каждого романа свое время. Сейчас «моя библиотека» открыта с девяти утра до 18 вечера.
— Вы пишете на двух языках. Как выбираете, какой роман писать на русском, а какой — на украинском языке?
— Я хорошо владею обоими языками, а пишу на таком, на каком мне пришел сюжет. В каких-то случаях издательство предлагает написать ту или иную книгу на русском или украинском языке, но это может быть только их совет. Как-то читала статью, один из выводов которой в том, что женские романы лучше писать на русском, а не украинском. Причина опять-таки в коммерции.
Дело в том, что до недавнего времени Украина была завалена романами российских писательниц именно этого жанра, и, чтобы с ними конкурировать, нужно писать на том же языке. Что касается украинского языка, то на нем лучше писать романы о том, что сейчас происходит в нашей стране. Но, думаю, постепенно нужно будет переходить все больше и больше на украинский, потому что читателей книг на украинском становится больше. Пройдет немного времени, и женские романы вытеснят авторов из России окончательно и на украинском языке будут читаться не хуже.
В советские времена наше поколение воспитывали так, что русский язык — великий и могучий. Но однажды мы с коллегой сели за стол и ради интереса начали подбирать синонимы к русским и украинским словам. Оказалось, наш язык богаче. На украинском удавалось подобрать гораздо больше синонимов, точнее описать ситуацию и передать какие-то эмоции.
— Эдуард Лимонов как-то сказал, что с помощью русского мата лучше всего можно описать драку или сражение. Когда вы в романах описываете жесткие ситуации, не возникает желания ввернуть крепкое словечко?
— Нет, я противница мата. У меня достаточно словарного запаса, чтобы описать подобные ситуации, не прибегая к таким словам. В таких случаях я просто пишу, что герой выругался и… А дальше пусть читатель сам додумывает, что он сказал. Хотя я понимаю, что мат привлекает дополнительное внимание к произведению, особенно молодежи, но не стану им пользоваться.
— Вы входите в Национальный союз писателей Украины. Что это дает лично вам и в целом писателю?
— Никаких преференций. Это скорее клуб по интересам, где можно встречаться с коллегами по перу, знакомиться с их творчеством, организовывать совместные мероприятия... Я была избрана ответственным секретарем Луганской областной организации НСПУ, и сразу возникла проблема официальной регистрации в Украине. Прежний председатель принял сторону так называемой ЛНР, ему Плотницкий даже вручил какой-то орден, и все документы, необходимые нам для перерегистрации, остались у него во временно оккупированном Луганске. Коллеги- писатели, которые давно его знали, рассказывали, что он в свое время говорил, что «нужно всегда уметь приспосабливаться к существующей власти». Вот он и приспособился. Насколько мне известно, он начал писать книгу о Плотницком, да вышла незадача – его прототип неизвестно где, но такой «писатель» найдет себе новый прототип.