Берт Хеллингер: Обращение к родителям

Когда мы говорим о том, что родители дают, а дети берут, мы говорим не о каком-то «давать» и «брать», а о «давать жизнь» и «принимать жизнь».

Жизнь

Давая детям жизнь, родители дают не что-то им принадлежащее. Поэтому родители не могут ни что-то прибавить к жизни, которую они дают, ни что-то из нее убрать или оставить себе. А потому и дети, получая от родителей жизнь, не могут ни что-то к ней прибавить, ни что-то из нее убрать или от чего-то отказаться. Ведь у них не просто есть родители. Это их родители.

А потому к порядку любви относится то, что ребенок принимает свою жизнь такой, какой ее дают родители, целиком, и соглашаются со своими родителями, такими, как они есть, не желая чего-то иного.

Такое принятие смиренно. Оно означает согласие с той жизнью и той судьбой, какими они даны мне через моих родителей: с границами, которые тем самым для меня установлены, с возможностями, которые мне дарованы, с вплетенностью в судьбу этой семьи и ее вину, ее тяжелое и легкое, что бы это ни было.

Мы можем почувствовать действие такого принятия на себе, если представим, что встаем на колени перед отцом и матерью, глубоко, до земли, склоняемся, протягиваем вперед руки открытыми ладонями наверх и говорим родителям: «Я чту вас». Затем мы выпрямляемся, смотрим отцу и матери глаза и благодарим их за подаренную нам жизнь.

Например, такими словами:

Благодарность на заре жизни

«Дорога мама, я принимаю ее от тебя всю, целиком, с чем бы это ни было связано.

Я принимаю ее по полной цене, которой она стоила тебе и которой она стоит мне.

Я чего-нибудь в ней добьюсь, тебе на радость.

Это не должно было быть напрасно. 

Я крепко ее держу и дорожу ею, и если мне будет позволено, я передам ее дальше, так же как ты. 

Я принимаю тебя как мою маму, а я для тебя – твой ребенок. 

Ты – та, кто нужен мне, а я тот ребенок, который нужен тебе.

Ты большая, а я маленький (-ая).

Ты даешь, а я беру, дорогая мама. 

Я рад (а), что ты приняла папу.

Вы оба – те, кто мне нужен.

Только вы!» 

И то же самое отцу:

«Дорой папа, я принимаю ее от тебя всю, целиком, с чем бы это ни было связано.

Я принимаю ее по полной цене, которой она стоила тебе и которой она стоит мне.

Я чего-нибудь в ней добьюсь, тебе на радость.

Это не должно было быть напрасно. 

Я крепко ее держу и дорожу ею, и если мне будет позволено, я передам ее дальше, так же как ты. 

Я принимаю тебя как моего отца, а я для тебя – твой ребенок. 

Ты – тот, кто нужен мне, а я тот ребенок, который нужен тебе.

Ты большой, а я маленький (-ая).

Ты даешь, а я беру, дорогой папа. 

Я рад (а), что ты принял маму.

Вы оба – те, кто мне нужен.

Только вы!» 

Кому удается этот шаг, тот в ладу с собой, он знает, что с ним все в порядке, и чувствует себя цельным.

Отказ

Некоторые полагают, что если они примут родителей таким образом, то к ним может перейти и что-то плохое, что-то, чего они боятся. Например, какая-то характерная особенность родителей, какое-то заболевание или вина. И тогда они закрываются и для того хорошего, что дают им родители, и не принимают жизнь в полной мере.

Многие из тех, кто отказывается принять родителей полностью стремятся восполнить этот недостаток. Тогда они стремятся, например, к самореализации и просветлению. В таком случае поиск самореализации и просветления – это всего лишь тайный поиск не принятого еще отца или не принятой еще матери. Но тот, кто отвергает своих родителей, отвергает и самого себя и в результате чувствует себя несостоявшимся, слепым и глухим.

Берт Хеллингер